Максим Аверин, актер: «Меня любить нужно»

После роли в сериале «Глухарь» актера Максима Аверина стали считать родным в каждой семье. На его спектаклях в зале нет свободных мест, хотя программа непростая для восприятия: стихи Маяковского, Высоцкого, Пастернака, Вертинского. Но это желание самого Максима. Один из самых востребованных российских актеров современности считает, что находится только в начале творческого пути, хотя признает, что уже безнадежно женат на актерской профессии. Недавно он начал вести юмористическую программу на телевидении «Добрый вечер, животные». За пределами сцены Максим Аверин тоже часто шутит и готов дарить свое обаяние окружающим бесконечно. Никогда не откажет сфотографироваться или дать автограф, даже показал новую татуировку с надписью «Мы там, где мы есть». Самый желанный холостяк России старается жить только здесь и сейчас, он абсолютный максималист.

– Некоторые зрители считают, что во время вашего спектакля «Все начинается с любви» можно испытать катарсис. Как вам удается этого достигнуть?

– Я не смогу ответить на этот вопрос. Это зависит от вас в первую очередь, от той энергии, которая исходит от вас. Насколько вы готовы к впечатлениям. Это и в жизни так. Невозможно, получить что-то, если ты закрыт, не настроен на то, чтобы получить впечатления, даже находясь в Сикстинской капелле или слушая Рахманинова. Если ты открыт, то способен получить какую-то энергию.

– Насколько я знаю, вы сами составляли всю программу этого спектакля?

– Да, это исключительно мой замысел, моя режиссура, так скажем, потому что присутствие третьего человека было бы неправильно.

– Вы на самом деле считаете, что все начинается с любви?

– Даже если вдруг вы разочаровались в ней, то все равно с нее все начинается. Я возвращусь к первому вопросу: если ты готов, если ты открыт, то все возможно.

– У вас сейчас очень плотный гастрольный график. Как удается быстро «переключаться»? Что вас спасает?

– Профессия – это мое спасение от несостоятельности и несовершенства этого мира. Грустно, но это так.

– А что вам поднимает настроение?

– Зритель, роль поднимают настроение. Поднимает настроение, если я вижу интересных, талантливых людей. Если я вижу не талант, а, выражаясь грубым словом, бездарность, непрофессионализм, если я вижу, что человек – невежда, я закрываюсь. Я могу жить только в абсолютно теплой атмосфере. Меня любить нужно.

– А вы оптимист или пессимист?

– Я шизофреник. Потому что мне уже скоро 40 лет, а я улыбаюсь и радуюсь жизни. В нашем мире это ненормально. Это, видимо, моя миссия.

– Вы до сих пор холостяк. Еще не «нагулялись»? Как относитесь к браку?

– Хорошее дело браком не назовут. Потом что означает, что я не нагулялся? Если я так скажу, то что подумают люди, с которыми я эти прогулки совершаю? Любовь – это не конечный пункт. Брак не может быть конечным пунктом. Семья – это уважение, работа колоссальная.

– В интервью вы рассказывали, что на съемках сериала «Склифосовский» научились накладывать швы. А чему еще?

– Самое главное, чему я научился благодаря этой роли, – понимать врачей. Наши врачи – это герои.

– У вас был пример конкретного врача перед глазами во время работы над ролью?

– У меня собирательный образ. У меня очень много друзей-врачей, и я не перестаю преклоняться перед этими уникальными людьми. А одна очень близкая знакомая зашивала мне руку, много раз меня спасала, потому что я травматический артист. Больница для меня – место знакомое. Брагин – образ человека, в котором есть часть меня. Я такой же сумасшедший в профессии, понимаете? Вот вы меня спрашиваете про любовь, а я женат на профессии. Пока это единственный брак, который меня удовлетворяет.

– Безрассудства какие-то совершаете?

– Посмотрите на меня. По-моему, все понятно. Я их не коллекционирую. Я не могу запоминать таких вещей. Я их совершаю. Самый безумный поступок – то, что я родился.

– Максим, что главное в вашей профессии?

– Юмор и любовь к публике. Если вы пришли ко мне, значит, вы мой зритель. Конечно, это не относится к журналистам. Их может просто отправить на задание редакция. Перед спектаклем, например, ты уже не здесь, но еще и не там, на сцене. И вот у журналистов тоже должно быть правило «Не убий», как у врачей. В Архангельске приходят два журналиста. Я сразу считываю: один уважает меня, не хочет сделать мне больно, а вторая получила задание от редакции. И первый ее вопрос: «Скажите Михаил, как вы считаете?..» А никак. Я все-таки уважаю людей, потому что я их люблю. Я ничего не сделал такого, что оскорбило бы ее. Она в конце интервью поняла, конечно, что я не Михаил. Если вы с заданием, не нужно приходить ко мне. Меня можно только любить, и тогда я многое совершу для вас.

– Вы ведете передачу «Добрый вечер, животные». Сразу согласились?

– Мы долго искали формат, потому что с телевидения мне уходить нельзя. Мы и со звездами что-то попробовали и без звезд – это не то. Информации о наших звездах столько, что мне не хочется участвовать в личной жизни наших артистов. Мне не хотелось «желтого» проекта. И вдруг от моего замечательного друга-продюсера поступило приглашение. Он мне прислал ссылку в Интернете на видео с ежиком, который спит. Я животное сентиментальное, взял и расплакался. И понял, что мне хочется позитива. Мы так все устали, правда. Эта программа для того, чтобы вы 24 минуты ежедневно улыбались. Вы уходите в мир, там другая жизнь, я понимаю вас. Но я хочу, чтобы вы хотя бы от меня получали светлую энергию.

– Что будет в следующих передачах?

– В каждой передаче есть связующее звено – это я. Животные будут меняться. Когда мы снимали заставку, то на плече у меня сидела обезьяна. Очень смешно, что она испугалась меня. Видимо, я еще хуже, чем она.

– А кто живет у вас дома из животных?

– Сейчас так получилось, что кошка одна у меня умерла. Уникальная девушка была. Кот Яша так привык купаться в любви этой девушки. Он позволял ей все. Это так похоже на людей. Он привык, что она за ним ухаживает, и вдруг ее нет. Он понимает, что одинок. И есть у меня пес Бандерас. Он не идентифицирует себя с собакой, думает, что он высокий голубоглазый блондин. Прекрасно, что есть в моей жизни такие существа. Они тебя не предадут.

– Равнодушие – это страшно?

– Самое страшное – это равнодушие, когда тебя не хотят. Можно ненавидеть, но это тоже энергия. Но только не равнодушие.

– А ложь?

– Мы можем уйти в такие дебри, что бывает ложь во спасение, но ложь тоже ужасна. Это тоже из разряда равнодушия. Если я вам дорог, вы же не сделаете мне больно. Вы можете заблуждаться, ошибаться, но только не быть равнодушным.

– Кто-нибудь из ваших родных еще стал актером?

– Нет. Я один такой в семье. Папа очень преданный кино человек, но сейчас не работает в кинематографе. Другое время пришло.

– Вы бы хотели, чтобы ваши дети выбрали актерскую профессию?

– Я бы хотел, чтобы мои дети делали только то, что им хочется. А я могу направить, подсказать, научить чему-то, поделиться опытом, но не могу навязывать, потому что это тоже любовь. Любовь может и задушить. Боюсь, как бы сам не стал таким отцом.

– Вы бы не стали их отговаривать?

– Нет, меня никто не отговаривал, и я бы не стал. Когда ты навязываешь кому-то свою идею, ты сбиваешь с пути человека. Я никого не спрашивал, когда поступал. Никто не знал. Я просто знал, чего хочу. Я никого не слушал, ни с кем не занимался перед поступлением, никто не готовил мне программу. Все сам. Я всю жизнь делаю все сам.

– Были переломные моменты, когда вы говорили себе: «Сейчас я все брошу»?

– Нет, таких моментов не было. Но был другой момент. Я максималист и сказал себе: если до 30 лет я не состоюсь в профессии, то все. Как? Я не представлял себе. Для мужчины это очень сложная профессия. Женщина может «закрыться» семьей. Мужчина тоже, но… Актер – это зависимая, бывает, очень унизительная профессия, иногда очень сложно психологически выдержать.

– А есть какой-то секрет, как преодолеть все эти трудности?

– Нужно верить в себя. В свою мечту, не предавать ее. Я не представляю своей жизни без этого.

– Было много тяжелых моментов в жизни?

– Даже больше, чем хотелось бы. Но я артист, понимаете. Я соберу себя, склею клеем «Супермомент», и это меня дисциплинирует.

– Первый раз вы влюбились, когда поступали в институт. Как сейчас складываются отношения с первой любовью?

– Это было, и сейчас у нее все хорошо. Я никому подлости не сделал. Уходил всегда красиво. И всегда с уважением. Если проходит любовь, то я никогда не выкидывал вещи. Один раз я порвал фотографию и безумно жалею об этом, потому что это твоя история. Нужно поблагодарить за то, что было, отпустить и простить. Нужно уважать то, что в твоей жизни приносило радость.

– Вы сейчас на пике популярности…

– Нет, я только в начале.

– Не боитесь, что однажды продюсеры потеряют к вам интерес?

– Нет, ну зачем про это спрашивать… Есть выражение: «А на том конце стола совесть сидела».

– Какую роль вы хотели бы сыграть?

– Мой любимый жанр – это трагифарс. Мы и плачем, и смеемся, потому что удивительные люди. А по поводу страха вот что хочу сказать. Я не боюсь, потому что я фаталист. Мы проходим то, что должны прожить. Открою вам тайну: я сделал татуировку. Однажды проснулся и понял, что хочу сделать татуировку. И подумал: какая-то фраза есть на латыни, которая меня определяет. Которая будет про меня. У меня есть фраза в спектакле: «Мы там, где мы есть». И я понял, что это про меня. Набил себе татуировку. Бояться ничего не надо. Значит, такая судьба. Я клянусь, никому не должен за этот успех. Я работал. Не бегал ни за кем, просто делал свою работу хорошо. Я никогда не смотрел по сторонам, кто сколько зарабатывает. Меня интересовало то, как я живу. Насколько я интересен сам себе в первую очередь, насколько развиваюсь, насколько в профессии. Меня интересовало то, сколько я заработал. Я найду себе применение в профессии, потому что без нее не могу.

– Вы устали от роли в сериале «Глухарь», поэтому ушли?

– Нет, я не устал, я очень люблю эту роль. Это же роль твоя, ты ее делал. Вкладывал в нее энергию. Как от нее можно устать?

– Есть нелюбимые роли?

– Те роли, которые нелюбимые, я даже не вношу в фильмографию. Ты же соглашаешься, идешь по пути, а потом раз – и не получается. Это зависит от режиссера, от партнера по площадке. Ты понимаешь, что не получилось, и это катастрофа. Нужно достойно довести дело до конца. Я из-за любви к роли и ушел из «Глухаря». Потому что мне не хотелось, чтобы она превратилась в «ежедневное и пустое», она слишком мне дорога, понимаете? Я жил этой ролью три года, это колоссальный труд. «Склифосовский», несмотря на плотный график, – это детский сад по сравнению с тем графиком, который был в «Глухаре». Я понял, что за эти три года я даже мордой изменился. Там здоровья столько отдано. Как же я могу это не любить? Как могу не любить то, что сделало меня всенародно любимым артистом. Как же можно за любовь не любить?

– Многие артисты любят говорить, что устали от популярности. А к вам это относится?

– Я не устал. Как можно устать от популярности? Когда люди идут по улице и тебе улыбаются? Я не особо доверяю артистам, которые говорят, что устали от популярности. В глушь, в Саратов! Доить коров. Не поверю я. Вообще артисты – это капризные девочки.

– В чем секрет вашей популярности у женщин, как вы считаете?

– Посмотрите на меня. Два метра погонной красоты. Я думаю вот как, в чем секрет. После «Глухаря» мне начали приходить письма от очень разных слоев населения: от детей до стариков. От матерей, от женщин, от стариков, от девушек, даже от мужчин, которые писали: «Мне бы такого друга», матери писали «Мне бы такого сына», девушки пишут «Мне бы такого мужа», а дети – «Мне бы такого отца». Это не секрет, это либо есть, либо нет. Вот как Гагарин, например. Каждый считал, что он свой. Мне кстати часто стали говорить, что мне нужно сыграть Гагарина. Я с удовольствием бы его сыграл.

– Вам поклонники часто дарят редкие книги. Храните их дома?

– Конечно. У меня огромная библиотека, я в этом смысле книгоголик. Сейчас книг даже слишком много, они везде. Недавно мне в Санкт-Петербурге подарили собрание сочинений Шекспира 1892 года издания, там даже перевод Островского есть.

– Вы еще и читать успеваете?

– Я все успеваю. Сейчас я читаю Ромена Гари. Он же Эмиль Ажар, это мой любимый писатель. «Обещания на рассвете» – гениальная книга, почитайте.