Илья Резник, поэт: «Я человек не богатый и даже не обеспеченный»

В России не так много людей, которые не нуждаются в особом представлении. Поэт Илья Резник – один из них. Подобно Пушкину, он при жизни воздвиг себе «нерукотворный памятник», к которому точно никогда «не зарастет народная тропа». Именно в его голове когда-то родились строчки бессмертных хитов «Старинные часы», «Эй, вы там, наверху!», «Три счастливых дня», «Маэстро», «Стюардесса по имени Жанна», «Еще не вечер», «Вернисаж», «Яблони в цвету» и многих других, которые сегодня знает и поет вся страна.

13 ноября в Государственном Кремлевском дворце состоится Юбилейный вернисаж Ильи Резника – 50 лет творческой деятельности. На концерте выступят Лайма Вайкуле, Эдита Пьеха, Людмила Сенчина, Эдуард Хиль, Владимир Пресняков, Лев Лещенко, Лолита, Маша Распутина, Сосо Павлиашвили, Азиза и другие известные исполнители его песен. Съемки концерта будет вести «Первый» канал. В преддверии этого грандиозного события Илья Рахмиэлевич вспомнил о своих первых поэтических шагах, поведал о тонкостях творческого процесса и с горечью признался, что сегодня поэты и композиторы зарабатывают сущие копейки.

– Илья Рахмиэлевич, сколько вам было, когда родился ваш первый стих?

– Точно не помню. Помню, что в детстве стихов не писал, были дразнилки. А мои первые настоящие осознанные поэтические шаги пришлись на пору студенчества в ЛГИТМиКе. Однажды, когда за три дня до премьеры дипломного спектакля «Океан» (пьеса А. Штейна), заболел исполнитель роли Алеши из ансамбля, руководитель курса Т.Г. Сойникова сказала: «Эту роль будет играть Илья Резник». «Но я же не умею играть на гитаре!» – опешил я. «Ничего. Научитесь». И я за три ночи научился играть на гитаре. В кровь изодрал себе пальцы, но научился. Как-то в институт зашел Александр Городницкий, известный ленинградский бард, и предложил мне участвовать в его авторских вечерах, петь его песни. Для меня тогда это была большая честь – я выучил песни «Атланты», «Снег, снег», «Кожаные куртки», ходил выступать в бардовский клуб «Восток» и постепенно сам стал сочинять. Это было 50 лет назад.

– Вы все свои стихи помните наизусть?

Илья Рахмиэлевич Резник родился в Ленинграде 4 апреля 1938 года. Блокадное детство, эвакуация на Урал по «Дороге жизни» через Ладогу, смерть отца от ранений в госпитале, новое замужество матери по возвращении из эвакуации; ее отъезд в Ригу. Брошенного мальчика усыновляют престарелые приемные родители его отца, по существу, чужие добрые люди. Полуголодные детство и юность не смогли вытеснить из сердца Ильи мечты о театре. С легкой руки благословившего его Ираклия Андронникова, но далеко не с первой попытки, в 1958 году он поступает в ЛГИТМиК (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кино).
В 1969 году написал свою первую песню «Золушка». В считанные дни она облетела весь Советский Союз и решила судьбу Резника. Вышла в свет первая книга для детей «Тяпа не хочет быть клоуном».
В 1972 году Илья Резник уходит из театра и начинает профессионально заниматься песенной поэзией. В этом же году он становится членом Ленинградского Союза литераторов.
В 1984 году Илья Резник и Раймонд Паулс выступают инициаторами проведения ежегодных конкурсов молодых исполнителей в Юрмале.
1979-1985 – активное сотрудничество с Аллой Пугачевой. Написаны лучшие песни, ставшие хитами на долгие годы. 1986 – вместе с Паулсом создают программу для Лаймы Вайкуле.
1991 – создание «Театра Ильи Резника». Премьера спектакля «Ностальгия по России». Гастроли в Москве, Севастополе, Ялте, Сан-Диего, Лос-Анджелесе (США).
1999 – Илья Резник становится членом Союза писателей Москвы. 2003 – присвоено звание «Народный артист России».
С 2004 – проводится ежегодная благотворительная авторская программа «Служить России».
28 марта 2008 – Юбилейный вернисаж Ильи Резника в Кремле.
29 марта 2008 года Указом президента РФ Илья Резник награжден Орденом «За заслуги перед Отечеством IV».

– Ну, конечно же, нет. Практически ничего не помню. Выдохнул, написал и забыл.

– Когда лучше пишется – в хорошем настроении или в плохом?

– Смотря, что пишешь. Когда греет солнце, шумит море, и ты в хорошем настроении, писать лень. Хочется отдыхать, лежать, принимать солнечные ванны и бездумно смотреть на небо… А вот когда дождь, ночь, тишина, тогда ты сосредотачиваешься, и очень хорошо работается. Но вообще настроению я придаю мало значения. Дело в кураже, в том, чего именно ты хочешь – выпустить книгу или написать песню для гениальной певицы. Обязательно должна быть какая-то цель, сверхзадача.

– А как лучше писать – стихи на музыку или просто стихи, на которые уже потом ляжет музыка?

– Великое счастье – писать просто стихи. Стихи на музыку – это самое тяжелое ремесло, которое есть в песенном жанре. В 80-х годах Раймонд Паулс мною был весь озвучен, вся его музыка ранее существовала с латышскими текстами. Так что все эти песни – «Старинные часы», «Маэстро», «Без меня тебе, любимый мой» и другие – написаны на музыку. А вот сейчас я работаю с Раймондом – уже он пишет музыку на мои стихи. И для меня это радость. Не так давно мы написали песни для Азизы и Ваенги, написали песню «Мама» для Лизы Цесаренко – 13-летней девочки с Украины. Еще одну песню написали для дебютанта Александра Ермака «Ты у меня одна». Премьеры песен состоятся 13 ноября на моем юбилейном концерте, посвященном 50-летию творческой деятельности, в Кремле.

– Случалось, что музыка, которую написали для исполнения под нее ваших стихов, ваших песен, вам не нравилась?

– Конечно, случалось.

– Вы не скрывали этого от композиторов?

– Нет, просил переписать музыку или извинялся и говорил, что ее напишет другой композитор. Могу сказать, что некоторые мои стихи испорчены средней музыкой и средними исполнителями. Вот песня написана, исполнена, а «не идет». А потом посмотришь: стихи-то были хорошие! И, конечно, возникает чувство сожаления.

– От примеров воздержитесь?

– Конечно. Зачем?

– Расскажите, а где Илья Резник пишет свои стихи? За столом?

– Нет, я же не писатель-прозаик. Я могу писать в кресле, на диване, в кровати... Когда стих, грубо говоря, уже готов, иду в кабинет, переписываю. Так что за столом я только редактирую.

– Бывает, что вас мучает бессонница из-за творческих мыслей?

– Бывает, но это бессонница счастливая. Зачастую творческий процесс приносит даже больше радости, чем конечный результат. Буквально недавно мы с великим итальянским композитором Риккардо Коччианте, который написал музыку для мюзикла Notre-Dame de Paris, написали современную оперу из истории российского государства. 40 номеров, хоры, дуэты, арии – все это было для меня большим удовольствием. Работая над оперой, я не спал много ночей и был счастлив, потому что это великая музыка.

– Илья Рахмиэлевич, у вас большое количество наград и премий. Вы ведете им счет?

– Нет, не веду. Но когда приходят журналисты, они видят мои полки с наградами и спрашивают: «А это что?», «А это?»... И я рассказываю: «Это от Патриарха», «Это от Владимира Владимировича Путина», «Это от коменданта Кремля»… А вот на днях из Европейской академии естественных наук, которая находится в Ганновере, неожиданно пришла награда, медаль с изображением Вольфганга Амадея Моцарта. За вклад в мировую культуру. Мне и Кобзону. Это было очень приятно.

– А часы, которые вам подарил Путин, до сих пор ходят?

– Да, я их ношу уже 11 лет. Эти часы от Владимира Владимировича – мой оберег, самый дорогой подарок в жизни. Мы летали с ним в Чечню, это было в 2000 году. Многие артисты тогда отказались лететь. Там было очень неспокойно. Шли военные действия. На аэродроме в Ханкале проходил мой авторский концерт. Потом мы ходили в госпиталь к раненым бойцам… В одном госпитале от эмоций мне стало плохо. Я потерял сознание... Вот без этих часов я из дома не выхожу. Интервью не даю. Когда забываю, обязательно случается либо авария, либо другая неприятность, даже заболеть могу.

– Как думаете, кто станет президентом в 2012 году?

– Это одному Богу известно. У меня, конечно, есть пожелания, но высказывать их было бы некорректно с моей стороны.

– А сами голосовать пойдете?

– Пойду, конечно.

– Эксперты говорят, что Россия потихоньку выходит из финансового кризиса. Как он отразился на положении вашей семьи?

– Никак, потому что мне совершенно нечего терять: я живу в съемном доме, у меня нет никаких сбережений.

– Если не секрет, сколько финансовых кризисов случалось именно в вашей жизни?

– Глобальный – один, в 1998 году. Тогда, после дефолта, я потерял все, что имел. Все сбережения, лежавшие на книжке, пропали, «сгорели». Выкарабкивались потом довольно долго. Было очень трудно. И теперь я ничего не коплю, не откладываю на «черный» день. Живу сегодняшним днем и абсолютно счастлив.

– А сегодня вы считаете себя человеком богатым? Или всего лишь обеспеченным?

– Я не богатый и даже не обеспеченный. Обеспеченный – это тот, у которого на банковском счету есть что-то на будущее. У меня нет ничего. На моем попечении родители, дети, внуки, тети, дяди, собаки, кошки, бухгалтеры, юристы, водитель, домработница… 26 душ! И сколько бы я ни зарабатывал, все тут же уходит: у одних труба прорвалась, другому нужно еды привезти на неделю, три собаки только мясо едят, у домработницы кто-то в больницу попал, и так до бесконечности… К тому же я совершенно не умею копить, я не такой экономный, как наши певцы, которые поют мои песни и при этом зарабатывают в 50-100 раз больше, чем я. Авторские сейчас мизерные – в среднем 30-40 тысяч рублей в месяц! Прислали отчет из РАО, так там такие расценки – 10 копеек, 12 копеек, 1 рубль за звучание на радио и TV. Это ничто по сравнению с тем, что было при советской власти. Тогда у поэтов, пишущих песни, и у композиторов были иные заработки. Вот тогда я мог сказать, что я обеспеченный человек. А теперь… Если приходит какой-то приличный гонорар, покупаем подарки родственникам и друзьям. Или едем отдыхать – под Ялту в санаторий. За эмоциями и романтикой – в Дубаи, в Париж. Единственное, на чем нельзя экономить, – это на качественном отдыхе и на здоровье. А нет денег – сидим здесь, на съемной даче, с тремя собаками и двумя кошками. И мы счастливы!

– Илья Рахмиэлевич, вы до сих пор являетесь членом совета директоров ОАО «Первый канал»?

– Нет, эту тему давно проехали. У меня сейчас более важное общественное положение: я уже три года являюсь председателем общественного совета при МВД России. Наш общественный совет состоит из 49 человек. Туда входят представители религиозных конфессий, первые замы директоров ведущих российских телеканалов, общественные деятели, деятели культуры и науки… И совсем недавно я стал членом постоянной Комиссии при президенте РФ по вопросам кадровой политики в правоохранительных органах.

– Что входит в ваши обязанности?

– Мы контролируем деятельность правоохранительных органов, занимаемся попечительской работой. Недавно были в Раифском монастыре под Казанью, посещали детский приют. Замечательный отец Всеволод там занимается трудными детками, оставшимися без родителей. В Йошкар-Оле сажали деревья в выгоревших лесах… Посещаем социально неблагополучные семьи. В ближайшее время у нас появится больше прав и полномочий. Например, мы сможем без предупреждения инспектировать полицейские участки.

– Вам, правда, все это интересно? Вы ведь человек творческий...

– Интересно, потому что, повторюсь, в наш общественный совет входят очень достойные и интересные люди. Это отец Дмитрий и протоиерей Владимир Волгин, настоятель Храма Софии Премудрости Божией в Средних садовниках Московского патриархата РПЦ. Первые заместители генеральных директоров центральных телеканалов. Татьяна Овсиенко, которая ежегодно посещает с концертами Северный Кавказ. Выдающийся художник Александр Шилов, председатель Союза журналистов России Всеволод Леонидович Богданов. Это председатель правозащитной организации «Свобода Воли» Владимир Химаныч и председатель «Комитета за гражданские права» Андрей Бабушкин – очень дотошные люди, просто прирожденные правозащитники. Это лидер движения «Сопротивление», член Общественной палаты РФ Ольга Костина и многие другие уважаемые люди.

– Илья Рахмиэлевич, что вы думаете о современных популярных исполнителях? Кого можете выделить из молодых?

– Из молодых мне нравится Сережа Лазарев, очень пронзительный, таких сегодня мало. Есть девушки симпатичные, но не более того. Дайнеко, Дубцова – это все мило, но это не явления. На мой взгляд, долгожданное явление – это Лена Ваенга.

– Вы с ней давно знакомы?

– Нет, совсем недавно. В августе мы с Раймондом были на ее концерте в Юрмале. Четыре часа живого звука, замечательные музыканты... После фонограммных концертов, которые там, в Юрмале, звучали, слушать это, конечно, было счастьем. Раймонд тоже был в восторге. Мы с ним просто влюбились в Ваенгу в хорошем смысле слова. Нам нужна была певица, которая могла бы воплотить наши идеи. Мы трудоголики, и то, что явилась Лена, это, конечно, большая удача. Счастливое совпадение – она искала нас, а мы нашли ее. На концерте в Барвихе Лена, узнав, что я в зале, встала на колени и попросила, чтобы мы с Паулсом написали для нее хоть одну песню. Это было так искренне, так трогательно... И вот музыка уже пишется, стихи – тоже. Сейчас у Ваенги хватает своих планов и программ, но, думаю, что в будущем она что-нибудь наше обязательно споет!

– А правда, что вы сегодня продюсируете Азизу?

– Не то чтобы продюсируем, скорее, помогаем. Так, недавно, мы с Паулсом написали ей три замечательные песни. Одну из них – «Петербург» – она исполнит на моем юбилейном концерте в Кремле. Очень красивая песня! Вообще у Азизы замечательные вокальные данные. И поэтому в скором времени она вернется на сцену с новой программой «Возвращение».

– Сегодня многие начинающие «звезды» перепевают старые песни на новый лад. Как вы относитесь к такому явлению?

– Я не понял сочетание «начинающие звезды». Это неправомерно. Звезды – это Любовь Орлова, Эдита Пьеха, Бернес, Шульженко... А вы, наверное, хотели спросить о метеорах и кометах?

– Да, Илья Рахмиэлевич, пожалуй, вы правы: метеоры – так гораздо точнее! Так как вы относитесь к их перепевкам?

– Старые песни надо петь. Дай Бог, чтобы их пели. Я знаю, что Ваенга сейчас делает программу на старых песнях, Валерия записывает альбом песен советских времен. А все потому, что репертуар нынче слабый, писать некому. Нет уже многих великих поэтов-песенников и композиторов, которые создали наш золотой фонд. Поэт обмельчал, композитор – тоже. Сегодня акцент делается на клипы, на пресловутый формат… О каких там звездах говорить! Будущая звезда – Елена Ваенга. Это я понимаю. А все эти «штучки-почемучки»… Одну-две песни спела и все. «Звезда»! И сразу разговор: «Мое творчество». Какое творчество?!

– Ваши отношения с Любовью Успенской по-прежнему накалены?

– Этот вопрос неактуален. Я ей написал 19 песен. Управление правами я изъял из РАО. Петь она их не имеет права. Адвокаты отслеживают. И если возникнут судебные разбирательства, и мои юристы отсудят что-то, все перечислю в дома престарелых. Пожилым, никому ненужным сейчас людям… Им очень тяжело сейчас. Тяжелее всех. У меня нет больше ни слов, ни желания обсуждать и осуждать это. Я уже «наелся» благодарностей от этой певицы. Для меня она не существует уже более 17 лет. Дай Бог ей здоровья и счастья.

– Хорошо, давайте немного сменим тему. Что вы думаете о таком явлении, как звездная болезнь?

– Это беда, которая губит приличных людей. Они начинают набивать себе цену, перестают приветливо отвечать на телефонные звонки и ходят с кучей охранников. Мне непонятно раздувание своей личности до невероятных пределов за счет свиты, окружения, охранников, супермашин, секретности. Привлекают внимание мишурой. Меня тошнит от всех этих историй, кто с кем развелся, кто чего съел, кто куда поехал, кто что одел… Писали бы о творчестве! Может, на самом деле – творчества нет, и поэтому журналистам не о чем больше писать?

– Кстати, сегодня многие представители шоу-бизнеса жалуются на некорректное поведение журналистов, на наглость папарацци. Некоторые даже пытаются противостоять. Я имею в виду Киркорова, Меладзе, Земфиру и их стычки с «нашим» братом.

– Это все составные так называемого шоу-бизнеса. Чтобы подогревать внимание к своей личности, нужны скандалы. Чтобы люди говорили: вот этот бросил троих детей, а вот этот вернулся к жене, а вот тот женился на этой актрисе, а вот этот гей сменил ориентацию и так далее. Многие истории из жизни знаменитостей – не более чем выдумки прессы или самих же знаменитостей. И скандалы тоже бывают искусственно раздутыми. Для журналистов это горяченький инфоповод, а для артиста – пиар. Некоторым совершенно неважно, что о них пишут – негатив или позитив. Лишь бы писали. Мне все это претит. Меня не волнует чужая личная жизнь.

– А у вас случались неприятные инциденты с представителями прессы?

– Никогда. У нас с прессой теплые отношения. Я очень уважительно отношусь к журналистам, и они, в свою очередь, всегда с радостью приезжают ко мне. Моя супруга Ирочка всех встречает, как родных, кормит-поит и получает от этого удовольствие. Я читаю журналистам стихи, дарю свои книги, а они открывают для себя поэта. Не песенника! Из какого бы СМИ ни позвонили Ирине, она всегда найдет время для журналистов. Это часть моей деятельности и выражение уважения к людям другой профессии. Если кому-то не нравится, идите на завод или в поле пахать. Там к вам ко всем интерес пропадет. А выбрал публичную профессию – принимай условия. И еще об исполнителях. Недавно меня попросили организовать благотворительный концерт в одном военном госпитале, и мы позвонили одной певице, очень известной, спеть перед ранеными. Она говорит: «Я с удовольствием спою на вашем благотворительном концерте! Но за деньги. И свяжитесь с моим промоутером». Вот такие у нас певицы. От таких меня тошнит. Терпеть не могу эти «понты». Я за простоту и человечность, доброту души. Нужно делать добро людям, нести радость и поменьше думать о своем материальном комфорте.