Евгений Жариков, актер: «Не все деньги хорошо пахнут»

Евгений Ильич Жариков родился 26 февраля 1941 года в Москве. Является действительным членом академии «Ника», секретарем Союза кинематографистов России, учредителем благотворительного московского фонда «Актеры – милосердие», членом Международного «Детектив-клуба» и Международной федерации актеров.

Жариков с детства показывал свой характер. Уже в четыре года уверенно управлял лошадью, владел навыками пальщика и токаря. Родители не могли и подумать, что их сын сможет достичь столь грандиозных результатов в профессии, которую он освоил вопреки задумкам отца. Еще являясь студентом ВГИКа, Евгений снялся в комедии Генриха Оганисяна «Три плюс два», собравшей в последствии 35 миллионов зрителей.

Чтобы сделать интервью со звездой отечественного кинематографа, мне пришлось дождаться окончания обеденной трапезы, чинно проходящей в одном из ресторанов. Народный артист РФ Евгений Жариков курил всю беседу, но попросил фотографа не снимать его курящим и вырезать все кадры, где будет обнаружена сигарета. «Не хочу делать рекламу сигарет для молодого поколения», – пояснил он. С темы воспитания и началась наша беседа.

– Евгений Ильич, вопрос воспитания детей в современном обществе интересует многих. Вас воспитывала бабушка, а жили вы отдельно от родителей. Плюсы и минусы такого стечения обстоятельств?

– Все гораздо сложнее. Я родился за четыре месяца до войны. У моей мамы нас было четверо детей. Рожала она шесть раз, но двое умерли в раннем детстве. Мы выжили. Я – последний в семье ребенок, последыш, как тогда говорили. Началась война, Москву бомбили. Наш дом ходил ходуном. Причем мы жили рядом с заводом Михельсона, около которого Фанни Каплан чуть не пристрелила Ленина. Но промахнулась…

Мама с папой озаботились и, чтобы сохранить мне жизнь, отдали меня дедушке и бабушке в город Загорск (ныне Сергиев Посад), где я прожил до окончания войны. Но войну я видел. Загорск находился всего в 60 километрах от столицы. Я видел военное зарево над Москвой, прожектора, которые искали вражеские самолеты. Видел пленных, восстанавливающих разрушенную дорогу. С этим и связано много детских воспоминаний. А потом я пошел в школу и каждое лето по традиции приезжал к бабушке с дедушкой.

Мой брат учился в Суворовском училище – в отпуск его отпускали на месяц, но он тоже часто приезжал. Сестры бывали реже. Так что никакой проблемы отдельного воспитания не было. Мама постоянно приезжала. Я с детства привык к самостоятельному труду и даже возил из Загорска (тогда электричек не было, а были «кукушки») на маленьком паровозике – «кукушке» по северной Ярославской дороге в дом продукты. Дедушка был большой трудяга, снабжал всех своих 15 внуков и четверых детей продуктами, чтобы мы все не умерли с голоду. Остальные его дети жили по окрестным деревням или в самом Загорске, а мы жили в Москве. Нам больше и доставалось. В шесть лет я один добирался из Загорска в Москву, а потом пешком от Ярославского вокзала шел на Большую Серпуховскую. Это далеко, надо сказать.

– После окончания войны у вас все сложилось удачно?

– Поступил учиться и начал сниматься еще студентом.

– В советское время не жаловали тех, кто выезжает на заработки за рубеж. Как вас приняли в Союзе, когда закончился ваш контракт с телевидением ГДР и съемки сериала «Русский для вас»?

– В советское время «Госкино» отбирало у актеров все деньги, которые мы зарабатывали за рубежом. Мы были обязаны все сдать в посольстве. Нам оставляли всего 20% от заработанного. Но те, кто выезжали и оставляли эти проценты, все равно оставались довольны. А меня телевидение пригласило сниматься! Там не знали, как отбирать деньги. Я получал полностью и получал неплохо. А когда я стал уже сниматься в Германии, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, мне сказали, что отберут все деньги, заработанные в соцстранах. И я ответил: «Снимайтесь тогда сами!» Был там один начальник первого отдела «Госкино»... Меня вызывали и в дирекцию, и в «Мосфильм». Пилили и песочили долго. И Крючков на эту тему сильно скандалил. Но, в конце концов, все-таки отобрали мои 80%…

– Вы занимались озвучиванием ролей и приняли участие в дубляже более 200 фильмов в Европе и СССР. Рабочий процесс имел свои отличия?

– В СССР сам процесс озвучивания шел более вдумчиво. Более художественно. В Европе работали механически.

– Евгений Ильич, вы снимались у Тарковского, отличающегося своей мистической режиссурой. Были ли запоминающиеся моменты, связанные с потусторонними силами, как на съемках фильма «Сталкер»?

– Фильм «Иваново детство» был дебютной работой Андрея Арсеньевича в большом кино. До этого он снял дипломную работу – сорокаминутный фильм о разминировании Курского склада боеприпасов. И тогда не было никаких «заскоков». Вполне реальный человек. Мы еще не знали, что он – гениальный режиссер. Мы были молодыми, Андрей Тарковский был молодым… он старше меня всего на девять лет.

– Так почему вы тогда отказались сниматься в главной роли в его фильме «Андрей Рублев»?

– Я не отказался. Получилось так. Андрей писал свою часть сценария, а вторую писал его сокурсник Андрон Кончаловский. Я был в курсе всех событий, которые грядут. Зная, как Андрею Тарковскому тяжело дают постановки, я пошел к Тамаре Федоровне Макаровой. Сергея Апполинариевича Герасимова тогда не было на месте. И спросил у нее совета. Просто я был приглашен сразу в четыре фильма и практически уже утвержден на роли. И еще приехало телевидение ГДР, просят меня у них два года поработать. Что мне делать? Тарковский никак не может запустить съемки, да и со сценарием не все было гладко, да и в «Госкино» он проходил довольно тяжело.

Впоследствии я принял решение уехать, чтобы работать в ГДР, и отказаться не только от съемок у Тарковского, но и от съемок в фильме «Обыкновенное чудо». Мою роль Медведя потом отдали ныне покойному Александру Абдулову. Таким образом, Тамара Федоровна мне ответила: «Женя, ты только что закончил институт, а тебе дали уже четыре фильма. Поезжай в ГДР. Новый стиль и режиссура, новые актеры. Ты повидаешь мир, язык выучишь». Так и получилось. Весной в 1964 году я получил диплом, уехал и выучил немецкий всего за два месяца. Представляете, просто слушая немецкую речь и до этого никогда не занимаясь языком!

Я подписал договор с телевидением. В это время сбежались режиссеры, все были на меня обижены. И тут… неожиданно «запустился» Андрей Тарковский. Прошло несколько месяцев, но он начал снимать! Теперь я очень жалею, что я даже не попробовался на роль Рублева. Тарковский предлагал мне не роль Рублева, а пробы на эту роль. Но он видел во мне его. Он не стал бы мне просто так предлагать. И потом, Андрей любил снимать актеров, которых он давно знает, актеров, игра и работа которых его удовлетворяла.

– Во многих фильмах вы снимались с женой – актрисой Натальей Гвоздиковой. Как вы относитесь к профессиональным бракам? Не мешает ли постоянное нахождение с супругой в рабочей среде семейным и отношениям?

– Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. На съемочной площадке, в трамвае или на улице… это совсем не важно. Главное, встретить своего человека. У меня так получилось, что мне мой человек встретился на съемочной площадке. Мы с Наташей не думали о том, одна профессия у нас или нет. Мне было удобно, что рядом жена, товарищ и коллега. Мы друг другу старались неназойливо помогать, давали советы. И потом, мы с Наташей – разных поколений. Она на восемь лет позже меня пришла во ВГИК. Я уже закончил, и у меня за плечами было около 15 фильмов, а она только снялась в двух. Мы были сильно влюблены друг в друга, нам хотелось быть как можно дольше вместе.

– В начале 90-х и российское телевидение настигли сериалы. Вам они по душе?

– Вы знаете, наш десятисерийный фильм «Рожденная революцией» давно уже стал классикой (за роль в этом многосерийном фильме Евгений в 30 лет с «хвостиком» получил Госпремию и инфаркт – прим. К. С.) А нынешние сериалы никак классики достичь не могут. Я снимался в многосерийном (100 серий) «мыле» под рабочим названием «Богатые и любимые». Играю сложную отрицательную роль. За долгое время своего творчества я всякие роли играл и много отказывался от ролей. В том числе отказался от съемок сериалов, написанных по мотивам повестей Дарьи Донцовой. Поскольку даже знаю людей, которые за нее пишут. И уважения у меня к этому человеку – никакого!

Мне предлагали сниматься в сериале «Дарья Васильева – любитель частного сыска» в роли генерала, который отравляет людей и сам погибает. Я почитал эту «муру» и отказался. Таких «мур» было несколько. И, наконец, поступило предложение на 100 серий. Понимаете, на шесть тысяч пенсии не проживешь, а плата за мою трехкомнатную квартиру составляет около 10 тысяч. К тому же, у меня две телефонных линии. Я согласился сниматься в сериале из-за денег, а не из-за художественной части.

– Творческий профессионализм все равно поддерживать же надо!

– Надо. Но вы никогда не видели меня и Наталью Гвоздикову снимающимися в рекламе. И не увидите! И наши «мастера» говорят нам спасибо за то, что мы не снимаемся в рекламе. Не все деньги хорошо пахнут. Потом не отмоешься.

– В течение 12 лет вы были президентом Гильдии актеров России. На этом посту вам удалось добиться чего-то знаменательного для кинематографии в целом?

– Это организация, созданная для добровольно объединившихся людей одной профессии. Слово «гильдия» родилось в Англии, существует более 600 лет. В России были первая, вторая, третья купеческие гильдии. Гильдию я воссоздал организационно. Создаются гильдии с целью совместной защиты общих интересов. Мы вне устава давно уже по собственному велению сердца и желанию помогали всем актерам, попавшим в беду, помогали молодым встать на ноги. Очень многие после наград на нашем фестивале «Созвездие», которым я руководил 10 лет, становились известными.

– Но вы организовали актерский фестиваль «Созвездие» совместно с женой Натальей Гвоздиковой!

– Жена всегда была рядом. И в создании гильдии у нее номер два! У меня – один. О ней очень мало говорят, но ее вклад в создание гильдии неоценим. И фестивали! Она занималась тем, что создавала классное жюри из профессионалов. И если посмотреть на членов жюри, которые по 10 лет побывали у меня и во главе, и просто членами жюри, то это весь цвет советской и российской кинематографии. Это очень сложная работа. Обидно очень, что ее нигде никто никогда не упоминает.

– После ваш пост президента занял Сергей Жигунов?

– Сергей Жигунов пробыл на этом посту всего три года. Когда он почувствовал, что это такое, он быстро лег в больницу. А я выдержал 12 лет и создал эту гильдию. Создал семь предприятий вокруг гильдии. И она работала успешно! И выпускали подписную всесоюзную газету с 1988 года, тогда существовал еще СССР…

– Вы охотились в компании Аристарха Ливанова и Алексея Булдакова?

– Алексей Булдаков никогда со мной не ездил ни на охоту, ни на рыбалку. Мы подарили на юбилей ему ружье, так оно так и лежит! Гниет где-то… Но ходят слухи, что он большой охотник! А Аристарх Ливанов ездит.

– Мужскую охотничью байку расскажите?

– Байка. Спрашивают: «Трудно ли быть охотником?». Ответ: «А что тут трудного – наливай, да пей!»

– Ваш сын по профессии переводчик и носит звание офицера. Рассказывает вам о чудесах самолетостроения?

– Он занимался еще и ракетостроением. Там тоже требуется знание языков. Частично он использовал свои знания, приобретенные в инязе. Вся эта промышленность очень сильно напоминает издыхающее старое животное. Никаких новинок они не изобретают и не делают. Ездят только на выставку самолетов в Ля Бурже. Сын знает французский язык. А ушел все-таки из этой области потому, что все разваливается. Это – полусдохшая корова! Сейчас он работает в бизнесе.