Валерий Дидюля и Френсис Гойя: гитаристы, профессионалы, иностранцы

Так получилось, что эти интервью состоялись буквально одно за другим, с разницей в неделю. Одно – с Валерием Дидюлей, другое – с Френсисом Гойей. Оба – очень известные и довольно яркие личности. Оба гитаристы. Оба в своем деле виртуозы. Оба иностранцы: Френсис – бельгиец, а ДиДюЛя, хоть сейчас уже и прописался в Москве, родом из Белоруссии. Оба в эти дни гастролируют по России, у обоих полные залы… Вот только заявляют они о себе по-разному. В то время как один из них уверенным тоном произносит: «Я мегасуперпрофессионал мирового класса! Уникальнейший музыкант своего времени!», другой, на чьих афишах большими буквами выведено «Гитарный Бог», явно в недоумении: «Как-как вы говорите его зовут?.. Sorry, я впервые слышу это имя».

ДиДюЛя: «Я мегасуперпрофессионал мирового класса! Уникальнейший музыкант своего времени!»

– Первый вопрос, который напрашивается сам собой: почему вы предпочитаете, чтобы все вас называли не по имени – Валерий, а по фамилии – Дидюля?

– Как вам сказать?.. Мне вообще нравится лаконичность. Простота, если хотите. Во всем. И еще я не люблю слова. Вот, скажем, только что закончился мой сольный концерт – вы хоть одно словечко, произнесенное мной, на нем слышали?.. И потом, это слово – ДиДюЛя – звучит еще как-то всеобъемлюще. Согласны? ДиДюЛя – это ведь может быть не только один персонаж, а, например, целая группа, или даже некий музыкальный бренд, проект, что угодно! Это необычно, не всем это нравится, но я хочу, чтобы это было именно так.

– О’кей, ДиДюЛя так ДиДюЛя… Вы знаете, ДиДюЛя, когда я однажды общался с вашим, в некоей степени, коллегой Виктором Зинчуком, он поведал мне, что его руки застрахованы на какую-то колоссальную сумму денег, не помню уже какую… А как у вас обстоит с этим дело?

– …Знаете, кто-то страхует, кто-то нет. А для кого-то это вообще может явиться этаким привлекательным пиар-поводом, чтобы лишний раз поговорить с журналистами о себе уникальном, так ведь?.. Не знаю, лично я настроен только на позитив.

Я стараюсь никогда не думать о плохом. В конце концов, чему быть – того мне не миновать. Зачем же тогда загодя думать о чем-то плохом, ну скажите? Зачем мне рассуждать о каких-то форс-мажорных обстоятельствах? Которые, уж если на то пошло, окружают каждого из нас чуть ли не ежесекундно! Ну ведь так? И землетрясение может произойти, и кирпич запросто в любой момент на голову может свалиться, и… да все, что угодно, не знаю… солнце погаснуть! И что, про это все время думать?.. Поэтому, нет, в ЛЮБОМ СЛУЧАЕ в моей голове мысли только о хорошем. Я играю, дарю людям музыку – этим и живу. Хорошими эмоциями, хорошими думами и исключительно позитивом!

– Скажите мне, пожалуйста, я не в курсе – Иосиф Пригожин продолжает вам сейчас помогать?

– Нет, мы разошлись с ним уже довольно порядочное количество лет назад… Вернее, как порядочное? Пять лет назад. Не знаю, как для него, а для меня это уже очень давно. В 2002-м наше сотрудничество было прекращено, мы подписали, так сказать, мирное соглашение, и вот с тех пор…

Но общаемся. Хорошие отношения сохранились. Я ему всегда буду очень благодарен за то, что он помог мне стартануть когда-то. Без дураков, он сделал О-ОЧЕНЬ много для начала, он помог мне выпустить первый альбом, снять клип… А дальше? Дальше я почувствовал в себе силы работать и развиваться уже самостоятельно. И вот, как видите, с тех пор я только сам, один – исключительно в одиночку! – занимаюсь продюсированием и продвижением своей музыки… ну или, если угодно, моего жанра, на территории всей Российской Федерации. Хватает, слава Богу, ума, мыслей, денег и организаторских способностей все это делать одному…

А вообще-то, вы знаете, ничего уж такого сложного в этом нет. Когда у тебя есть хорошая музыка, есть хорошая команда, хорошие мысли, хорошие идеи. Поэтому мне довольно быстро удалось собрать уникальных людей: музыкантов, менеджеров, юристов, и запустить весь этот процесс. Да так, что в конце 2003-го мы впервые поехали на гастроли, а уже в 2004-м они у нас стали уже массовыми!

– Одного, мне кажется, вам не хватает – эфиров…

– А зачем выкидывать деньги на эфиры, когда и так в зале есть зритель? Зачем?.. Вот подумайте! Ну выкину я какие-то деньги на эфиры – а что изменится-то? Стадионы прибавятся? А стадионы мне не нужны. Эта музыка не может звучать на стадионах, понимаете?

Поэтому, я считаю, у меня сейчас как раз оптимальный вариант: всегда биток в тысячнике, и это при полнейшем отсутствии меня на радио, в «ящике» и в газетах, за что, опять же, пришлось бы выкладывать немалые суммы. Уникальный случай вообще!.. (Улыбаясь.) Ведь в шоу-бизнесе что важно? Взять за три копейки и сделать из этого триста рублей!

– А как же завоевание нового зрителя? Без эфиров и прессы это… по-моему, практически нереально.

– А зачем? Он уже завоеван! Вся уникальность-то и заключается в том, что в зале нет СЛУЧАЙНЫХ людей, понимаете?.. Представьте себе ситуацию – человека покрутили по телевизору, его увидели и сказали: «О, вот я его увидел по телевизору и поэтому я пойду к нему на концерт!» И что? И в итоге в зале сидит, как минимум, пятьдесят процентов случайных зрителей, которые пришли сюда только ради того, чтобы посмотреть на медийное лицо!..

И представьте совершенно другую ситуацию – люди услышали музыку ГДЕ-ТО… на каких-то там пластинках, да? Полюбили ее, проголосовали рублем, купили билеты и пришли уже специально на конкретного исполнителя. А ведь, заметьте, его при этом не показывают нигде… И любят они его не потому, что его нигде не показывают, а потому что у него просто ХОРОШАЯ музыка, понимаете? И этим все сказано. Вот это и есть самый благодарный, самый ценный и самый весомый зритель. Да о таком зрителе может только мечтать любая Пугачева, любая Валерия или любой Леонтьев! Разве нет?

– Ну во-о-от, а я-то думал, что вы мне начнете сейчас говорить, в общем-то, тривиальные вещи, типа: не пускают в эфиры, ибо не формат…

– Не-е-ет, нет, нет, нет! Я могу купить эфиры – любые, абсолютно! У меня нет никаких проблем в этом смысле. Только мне это не нужно!.. Я могу запросто купить, например, какую-нибудь мощную пиар-историю, приду там… в «Кушнир-продакшн» – да? – и куплю себе полугодовое обслуживание. Или приду на «Муз-ТВ» и проплачу полугодовую ротацию семи своих клипов. Live-концерт отсниму, приду к Эрнсту и заплачу ему ЛЮБЫЕ деньги, какие он мне назовет! Нет проблем! И покажу этот концерт в самый прайм-тайм! Но!.. Но зачем мне это нужно? Для чего? Что изменится-то? Я и так езжу, и залы у меня полные.

– А вы дорогой артист?

– Очень. Очень дорогой. Мой нынешний гонорар где-то на уровне российских поп-звезд высшего эшелона.

– Вы можете мне его назвать?

– Нет, конечно! А зачем?! Кто вы такой, чтобы я вам стал его называть?

– Допустим, не мне – людям, поклонникам тем же своим.

– А нет! Извините, пожалуйста, но это конфиденциальная информация. Это личное. Вы же мне тоже не скажете свой доход? А доход своей жены? Сколько вы тратите там-то, там-то и там-то? А сколько получает двоюродный брат вашей жены?.. Я тоже, представьте себе, хочу это знать! Но вы же это не скажете мне, ибо это некорректно... (Улыбаясь.) Это, знаете ли, достаточно тонкий вопрос.

– Хорошо. Я предлагаю вернуться к Зинчуку. Скажите мне, только честно, вы его в принципе рассматриваете как своего конкурента?

– Знаете, а я вообще никого не рассматриваю как своих конкурентов. Понимаете, потому что… Ну а какая здесь может быть конкуренция?.. Ее нет. Ее ВООБЩЕ нет. Мы все тут – братья по фронту, я бы так сказал… У всех своя музыка, у всех своя харизма, свой взгляд на звук, понимаете? На музыку, как на такой бизнес, на творчество. И ради Бога! Чем больше будет музыкантов, тем больше у меня работы, я вас уверяю. И это классно.

– Вы хоть общаетесь?

– С Зинчуком? Нет, дороги наши не пересекаются. У него свои гастрольные графики, у меня – свои. Но в любом случае я к нему глубоко уважительно отношусь. Не знаю, правда, что он обо мне вслух говорит, но я о нем – всегда только хорошее. Как, впрочем, и о других тоже. Обо всех. Знайте, я могу себе это позволить. Поскольку я НАСТОЛЬКО самодостаточный человек и уверенный в себе музыкант, у меня СТОЛЬКО идей, музыки, у меня ТАКАЯ классная команда и у меня НУ НАСТОЛЬКО все четко организованно, что, уж поверьте мне, у меня нет ни капельки зависти ни к кому и ни к чему! У меня столько работы, столько планов и столько красивых, безумно интересных идей, что, знаете… в негатив мне даже и спускаться-то некогда!

– Чувствуется, в своем деле вы считаете себя суперпрофессионалом.

– Супер!!! Мегасуперпрофессионал мирового класса! Я себя считаю уникальнейшим музыкантом своего времени, просто… еще недооцененным до конца, по большому счету! Понимаете, я не знаю, когда наступит наше время, но пока ясно лишь одно – мы его, если хотите… перепрыгнули немножко. И это на самом деле так. Лет где-то на-а… десять-пятнадцать мы опережаем ситуацию вот в этом инструментальном жанре. Вообще мы НАСТОЛЬКО далеко шагнули – это я вам реально говорю! – что даже во всем мире вряд ли кто-то сможет близко подползти к ДиДюЛе еще лет пять как минимум! Уверяю вас!..

За моими плечами многолетний труд. Я изучил много музыки, много режиссерских решений, световых, психологических. Как построить концерт? Какую создать композицию, как подойти к аранжировке? Как ее продвигать, как сделать успешным этот музыкальный жанр, как сделать из этого бизнес, как организовать большое количество рабочих мест?.. Все это получилось легко, непринужденно. Нашел хорошего продюсера. Подписал с ним контракт, снял клип, записал уникальный альбом. Расстался. Организовал свой бизнес. Нашел супермузыкантов. Приехал к вам в город. Сделал красивый и яркий концерт. Даю вот интервью… То есть, понимаете, есть абсолютно четкое видение вообще всех вопросов: и музыкального, и финансового, и организационного. И поэтому то, что я говорю вам сейчас, это… это силу имеет, поверьте. И имеет правду. Сильную правду.

– У вас есть ученики?

– К сожалению, на это нет времени. Но я всем всегда говорю: учитесь на моих концертах. Приходите и смотрите, как мы играем, как мы зажигаем, как мы любим зрителя, как он нас любит, какие у нас свет, звук, какие у нас костюмы, как мы между собой взаимоотношения строим на сцене… И впитывайте это все в себя, впитывайте, впитывайте! Послушайте внимательно нашу музыку, проанализируйте ее. Зайдите на сайт, проанализируйте историю группы. Сядьте, вдумчиво все изучите, и будет вам великолепный университет! Любому музыканту, продюсеру, менеджеру, кому угодно.

– А давайте проще, а? Смотрите, я хочу научиться играть на гитаре. И готов за это заплатить, допустим, вам сколько угодно. Возьметесь?

– Нет, я за это вообще не берусь. Во-первых, учитель из меня плохой, а потом… это же определенное призвание все-таки, наверное?.. Вы вообще представляете себе, что это такое – профессионально играть на гитаре? Труд тяжелейший!.. Все равно настаиваете на моей кандидатуре? Значит, я так понимаю, желание вы это свое хотите, видимо, не меньше, чем в профессию в будущем превратить, так?.. А иначе в чем смысл занятий именно со мной? Хотите блеснуть перед своими родными и близкими, наяривая на кухне романсы на гитаре? Но для этого-то как раз большой школы и не требуется. Можно прийти в кружок ДК каких-нибудь там строителей и за два месяца выучить аккорды…

И потом, я не играю на гитаре. Я композитор, прежде всего. Я улавливаю музыку, которая витает или в космосе, или внутри меня, и через гитару ее доношу. Так что имейте это в виду: прежде всего, я – композитор, все-таки! Музыкант, гитарист, исполнитель – это уже второе, третье или десятое. Самое главное звено во всей этой истории – это уникальная музыка. Красивая музыка. И эта музыка дошла до людей. И эту музыку захотелось сыграть. «Живьем», на концерте. Поэтому я взял гитару и приехал…

– У вас есть любимая гитара?

– Нет. Они все любимые, они все интересные. Как женщины. У этой – это хорошо, у той – это, у той – то-то… Инструменты, они для меня все одушевленные. У каждого свой характер, у каждого свой звук. Уникальный абсолютно. Уникальна атмосфера, которую дарит каждый инструмент… Выделять никакую гитару не хочу, у меня их много, и слава Богу, что они у меня есть.

– Сколько?

– Больше двадцати. Но это не музейные экспонаты, это действующие реальные инструменты, которыми я пользуюсь активно на концертах, в студийной деятельности, и которые помогают мне создавать и дарить красивую музыку.

– Мне однажды Юрий Антонов рассказал такую вещь. Мол, все почему-то думают, что я все свои песни, как гениальный композитор, сочиняю прям на лету, за пять минут, типа… ах, искра пролетела, и вот он – свежеиспеченный долговечный хит.

– Ерунда!

– «На самом деле, это адский труд. Каждодневный, кропотливейший, когда, образно говоря, одну нужную ноту ты можешь вымучивать не то, что день – неделю! И, к сожалению, вот так – чаще всего чуть ли не каждую!» Это все слова Антонова.

– Да, да, да, все верно, это еще «задницей» называется. Когда результата ты добиваешься именно задницей! (Улыбаясь.) Ну понятно, да? Когда ты на ней все сидишь, сидишь, трудишься, добиваешься, выискиваешь… Уникальный он вообще мелодист. Один из самых любимых моих композиторов. Признаться, я преклоняюсь перед его работами.

– Я, собственно, что этот пример-то привел – мне интересно, а как у вас происходит процесс рождения музыки?

– Иногда искра, (улыбаясь) да, та самая, пролетела – и вот он звук. Иногда – просто кропотливая студийная работа. Иногда с музыкантами. Иногда просто какой-то анекдот натолкнет на какую-нибудь красивую музыкальную фразу. Иногда красивый закат навеет какой-то аккорд и гармонию…

Вообще музыка моя, она очень сильно связана с цветом, с впечатлениями, с ощущениями, переживаниями. Все, что в жизни происходит, оно каким-то образом укладывается у меня по кирпичику в звуки, в музыки, аккорды, в какие-то аранжировочные краски, понимаете? Так или иначе, все, что в жизни происходит, оно потом проходит через меня и превращается в музыку. Все очень индивидуально, каждая композиция уникальна по-своему, иногда мучительно больно месяцами, а иногда две, три секунды – и все готово. Иногда, бывает, композиция записывается в студии за два часа – я имею в виду от начала сочинения и до уже полностью готового продукта – а иногда это, скажем, два, три года: она вылизывается, совершенствуется, видоизменяется, меняется ритм, гармония, темпы меняются…

– В общем, я так вижу, устраивает вас, как на данный момент складывается ваша карьера.

– Знаете, мне бы хотелось более динамичного развития. Есть еще достаточно вершин, которые как бы нарисованы – да? – но на которые забраться быстро по тем или иным причинам не получается… Есть довольно объемный план работ на европейском рынке. Не получается. Тут и политические моменты сказываются. Экономические. Россия – это непростая территория, которую не ждут с распростертыми объятьями нигде, и уж, тем более, в Европе, Америке и Японии. Поэтому скрывать не стану – я немножко страдаю от этого…

Что еще?.. Хотелось бы найти единомышленников в других немножко сферах, не музыкальных, не творческих. Например, хотелось бы, чтобы музыка хорошая находила больше распространения и применения в каких-то красивых местах: в роскошных магазинах, автосалонах, отелях, ресторанах… А я бы, как дизайнер уже, как человек, который, скажем так, по жизни распространяет музыку в пространстве, сделал музыкальный аудио-дизайн всех этих помещений – каково, а?

А потом так вообще, быть может, замахнулся и создал бы аудио-дизайн уже абсолютно всей нашей жизни!.. Представляете, вы приходите, например, в бассейн или в фитнес-центр, а там звучит музыка – необычная музыка! – которая ну просто точно создает уникальную атмосферу настроения!.. Здорово? Какое там к черту случайное радио, как это чаще всего бывает! Вы услышите музыку, созданную специально для этого фитнес-зала. Музыку, скажем, фиолетового цвета… А попал на завод, на производство – там уже другая музыка фоном звучит. Вообще аудио-дизайн – это великая вещь, которая, я считаю, недооценена еще людьми. Впрочем, Европа это уже прочухала и, чувствую, скоро там начнется определенный бум в этом смысле. Но в целом человечество это еще только-только начинает осваивать.

– Скажите мне, ДиДюЛя, а что, интересно, еще вы умеете в жизни делать вот так же мегапрофессионально?

– …Я могу сделать уникальную уборку в любом помещении. Само собой, в квартире. (Улыбаясь.) Есть вот у меня такая тяга к идеальной чистоте, к порядку, к упорядочению всего, чтобы все всегда лежало на своих местах, чтобы все было аккуратно… Это от родителей мне досталось. Я это точно знаю. Причем порядок должен быть ну просто ВО ВСЕМ. Не только в своем жилище, но еще и в своей работе, в музыке, в отношениях между людьми… Везде должны быть порядок, чистота, прозрачность и легкость. Вот это очень важно! В любом деле… да и вообще в жизни – это очень помогает.

Жить легко с открытым сердцем, с хорошей энергетикой, позитивной. Только так я могу позволить себе писать хорошую музыку. Если у меня этого не будет, я просто не смогу ее сочинить. Слава Богу, я могу себе позволить жить свободно, легко и красиво. Это очень большое мое достижение. И я очень этому рад.

– Короче говоря, в неубранной квартире вы нич-чего не сочините.

– (Смеясь.) Это точно! Пыль должна быть везде вытерта, полы отдраены, скажем, диски должны лежать каждый на своем месте, карандаши – железно в карандашнице, компьютер – ни одной пылинки не должно сесть!.. И вот только тогда у меня начинает рождаться моя музыка.

Френсис Гойя: «ДиДюЛя? Впервые слышу это имя…»

– Если это не коммерческая тайна, скажите, на какую сумму застрахованы ваши руки, маэстро?

– (Улыбаясь.) Ни на какую.

– Но почему?

– Видите ли, в этом смысле я, наверное, суеверен. Ни разу в жизни не страховал, и, как видите, слава Богу, с ними до сих пор все в порядке. А так, знаете, сделаешь страховку и… какая-нибудь неприятность ну непременно с тобой произойдет!

– Вы знаете кого-нибудь из российских гитаристов-виртуозов?

– …Сорри. Увы. А может, вы назовете мне имена?

– Виктор Зинчук.

– М-м-м… Нет.

– ДиДюЛя.

– Как, как?.. Впервые слышу… I’m sorry!

– О’кей, сколько раз в день вы обычно держите в руках инструмент?

– По-разному. Бывают дни, когда я, что называется, вообще не выпускаю гитару из рук, а иногда могу взять ее всего лишь минут на десять… Но все же, чаще всего, я на ней играю часа по два в день.

– Позволяете ли вы своему главному инструменту – рукам – какие-либо физические нагрузки?

– О, нет. (Улыбаясь.) Разве что в гольф ими поиграть! Или в настольный теннис. Днями, кстати, могу играть, обожаю… Но чаще всего на это нет времени.

– А вообще из каких, интересно, дел, событий чаще всего складывается сегодня обычный день «Гитарного Бога» у себя на родине?

– Что касается утра, то это всегда, если так можно сказать, офисная работа. Компьютер, Интернет, e-mail… Потом мы можем собраться с моими музыкантами и что-нибудь прорепетировать. А еще, вы знаете, я страсть как люблю что-то поделать в своем… саду, да? Ну или как это правильно по-русски?.. В своем парке. Скажем так, на территории, которая находится вокруг моего дома. (Улыбаясь.) О, у меня очень большой сад! И я ОЧ-ЧЕНЬ люблю в нем работать!.. Но, кстати, уже скоро, в январе, видимо, на какое-то время (а быть может, и навсегда) буду вынужден с ним распрощаться. Я уезжаю из Бельгии. Уезжаю в Марокко. Я купил там себе недавно небольшой домик… Понимаете, там просто климат гораздо лучше. Там и теплее, и солнце ярче и больше греет…

– А небольшой домик, если опять же не секрет, это в вашем понимании какой?

– У меня там всего пять спален, две гостиных, одна терраса и только один бассейн у дома…

– Музыка, которую вы сами всегда слушаете с удовольствием, музыка для вашей души?

– Джаз! Я очень люблю Дайану Кролл. А вообще, вы знаете, я могу с радостью послушать, пожалуй, любую музыку. Кроме тяжелой! (Смеется.) Хэви-металл – не по мне.

– Любимейшая вами музыкальная композиция?

– …If You Go Away. Это Жак Брель. Легкая песня, да, не спорю, но в ней СТОЛЬКО чувства…

– Самый памятный концерт в карьере Френсиса Гойи?

– М-м-м… 77-й год, Южная Африка. Это был мой самый первый и такой большой по своим масштабам сольный концерт в жизни. Такие вещи не забываются.

– И последний вопрос. Я заметил на концерте, что вы играете… ногтями.

– О, да, совершенно верно.

– Кто делает вам маникюр?

– (Смеясь.) Я сам!