Стоит ли ждать деноминации в России? А гиперинфляции? Экономисты — о перспективах рубля

На прошлой неделе в СМИ стало звучать страшное для многих россиян слово «дефолт» — старшее поколение отлично помнит, как приходилось выживать в 1998 году, когда он был реальностью. Наряду с этим в поисковых запросах появилась и «деноминация-2022». Инфляция действительно сильно подскочила, но стоит ли ждать из-за этого денежной реформы, Лиза Пичугина узнала у экономистов.

Говоря о деноминации, опрошенные журналистом НГС эксперты отмечают, что она дает в первую очередь сильный эмоциональный эффект и надолго запоминается, и в условиях и без того неспокойной ситуации Банк России на нее вряд ли отважится. Всего в новой истории России денежных реформ было две: 1991 и 1998 года. Первую экономисты называют «павловской» — по имени единственного премьер-министра СССР Валентина Павлова.

— Люди боятся «павловской» реформы. Тогда обменивали фиксированную сумму, а всё, что свыше, нет. Это реально страшно, — вспомнил доктор экономических наук, президент НГУЭУ Александр Новиков.

Деноминация 1998 года стала следствием гиперинфляции и предшествовала дефолту — как раз последний сегодня предрекают зарубежные аналитики России. Правда, отмечают экономисты, сравнивать ситуации нельзя — причины и следствия у них разные. И сходятся на том, что необходимости в реформе сейчас нет.

— Деноминация применялась в прошлые периоды после галопирующей инфляции. Пока масштаб роста цен не достиг сотен и тысяч раз, которые делали бы необходимой деноминацию, — считает руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам» Ольга Беленькая.

По мнению доктора экономических наук, ведущего научного сотрудника Института экономики СО РАН Владимира Клисторина, деноминация означала еще и некоторую стабилизацию, когда определенные экономические риски уже пройдены.

— В 1997 году была уверенность и у Дубинина (председателя ЦБ РФ в 1995–1998 годах Сергея Дубинина. — Прим. ред.), и у других, что у нас заработал фондовый рынок, исполнение бюджета более-менее нормальное, дефицит бюджета мы покрываем рыночным способом, а не эмиссией денег, и так далее. Отчасти это выглядело так, потому что экономика пусть медленно, но с 1995 года стала расти — неравномерно по разным отраслям, но острая фаза кризиса была закончена и начался подъем. И тогда мы добавили деноминацию. Сейчас мы очень далеки от стабильности, — заметил экономист.

Сегодня российская экономика частично оказалась изолирована от мировой — фактически она перекраивается в новую для страны систему, считает, в свою очередь, кандидат экономических наук, глава «Союза предпринимателей и арендаторов России» Андрей Бунич, поэтому и растет инфляция. Но совсем не теми темпами, при которых есть смысл в деноминации.

— Дальше надо смотреть, как будет адаптироваться экономика, дать время. Когда будет понятна общая новая структура, если будет видно, что есть потенциал, это, [реформу], можно сделать, — предположил он.

Александр Новиков отметил, что бояться сегодня нужно не деноминации, а неизвестности: всё еще неясно, каким образом российская финансовая система будет работать без включения в международную и при замороженных резервах Банка России.

— Всё будет зависеть от того, как будет развиваться турбулентная геополитическая ситуация. Все же ожидали, что это будет быстро, но всё затягивается, — пояснил он. — И чем дальше будет затягиваться, тем сложнее будет решаться эта проблема.

Ранее рейтинговые агентства из «большой тройки», Fitch и Moody’s, снизили долгосрочные рейтинги страны до преддефолтных: мы узнали, что это означает и стоит ли ждать реального дефолта в России.