«Действуйте при первых симптомах, потом может быть поздно»: рассказ человека, похоронившего отца с коронавирусом

У московского журналиста и пиарщика Леонида Шлыкова коронавирусом заразились родители. На протяжении болезни мама вела подробный дневник — когда приезжали врачи, какие лекарства прописывали, как себя чувствовали члены семьи — благодаря этим записям удалось восстановить подробную картину заболевания, а затем и смерти главы семейства — отца Леонида. На своей странице в Facebook молодой человек подробно описал эту историю, чтобы предостеречь других: «Мой пост как раз объясняет, что при первых же симптомах нужно обращаться к врачам и не отказываться от госпитализации».

Мой папа заболел коронавирусом, пролежал 11 дней на ИВЛ и скончался на этой неделе. Вчера я его похоронил (пост в Facebook был опубликован 16 мая. — Прим. ред.). Я не хочу никого ни в чём обвинять. Просто хочу рассказать свою историю, чтобы мои друзья были лучше информированы. До болезни папы мы совершенно не понимали, как распознать, что кто-то заболел коронавирусом, и что делать, если кто-то из нас им всё-таки заболеет. Вокруг много информации, но полезной — практически никакой. Возможно, моя история кому-то будет полезной, но всё же я надеюсь, что никому из вас она не пригодится.

Первой симптомы коронавируса заметила у себя мама. Это было 9 апреля — три дня у неё была диарея и держалась температура 37–37,4. Это сейчас мы понимаем, что это были симптомы «короны», но тогда родители не знали о таком проявлении вируса и с дальнейшими событиями это никак не связывали. Только при опросе в поликлинике спустя две недели им сказали, что это может быть коронавирус, а не желудочные проблемы.

12 апреля она вновь почувствовала себя идеально, а спустя пять дней появились признаки простуды — кашель, сопли, боль в глазницах и прострелы в висках, температура от 34,8 до 37,2. 19 апреля мама потеряла вкус, а потом и обоняние — это продолжалось девять дней. За это время она дважды теряла сознание. 20 апреля у папы поднялась температура до 38,5, но кашля и болей в груди не было.

В следующие четыре дня у папы поднималась температура до 39,2, а у мамы болели мышцы и суставы, но температуры не было. На пятый день, 24 апреля, они вызывали врача, прождали целый день, но он так и не пришёл. На следующий день они взяли пропуска и решили поехать в поликлинику сами. Там они пробыли больше пяти часов — им составляли документы, брали у обоих мазок и анализ крови у папы, потому что у него была температура, делали КТ, анализировали результаты и писали заключение.

Папе сразу сказали, что анализ крови на антитела IgM и IgG к «короне» показал отрицательный результат. Позже врач скорой, которая госпитализировала отца, нам сказал, что анализ взяли рано — на 6-й день, а он показателен с 8–11-го дня. Результаты мазков сказали ждать три, пять или даже семь дней.

И маме, и папе поставили КТ1 — написали в документах «лёгкое воспаление», при такой степени поражения лёгких оставляют лечиться дома. Несмотря на это, папе сразу предложили госпитализацию. «Вас отвезут в инфекционную больницу, понаблюдают, а там будет видно». Но из-за результатов анализов крови и лёгкой степени воспаления папа отказался. «Сейчас у меня просто лёгкое воспаление, а там мне ещё не хватает подхватить и "корону"», — решил папа и вместе с мамой поехал лечиться домой.

Им прописали азитромицин (они сами начали его пить по одной таблетке с 22 апреля, врачи посоветовали пить по две), амоксиклав и тамифлю. После похода в поликлинику состояние папы только ухудшалось: 26 апреля температура поднялась до 39,9. По настоянию врачей папа пил парацетамол каждые 4 часа по будильнику, но он не помогал. Сбить температуру удалось только с помощью нимесила и аспирина, которые мама купила сама. После этого температура опускалась в первой половине дня даже до 34,2, а к вечеру поднималась. Каждый вечер мама предлагала папе вызвать скорую, но он отказывался: «Ночью мной всё равно никто не будет заниматься. Если утром такая температура останется, то вызовем». К утру она вновь приходила в норму, и папа чувствовал себя нормально. Позже один из врачей сказал, что не надо пользоваться нимесилом, потому что он сглаживает картину болезни.

Каждый день родителям звонили врачи из поликлиники и спрашивали о состоянии. Так как у папы по-прежнему ничего не болело, они отвечали только о его высокой температуре и симптомах мамы: её продолжало тошнить, болели суставы и мышцы, она не чувствовала запахов.

На третий день после поликлиники, 28 апреля, папа стал отвечать невпопад и появилась одышка. Временами у него начиналась лихорадка, тряслись руки и подбородок, но на все уговоры о скорой он отвечал: «У меня просто страшная усталость и нет сил, потому и дрожат». Мама всё время спрашивала, не болит ли что-то у папы, но он всё время отвечал: «Нет, ничего болит, просто нет сил».

Это повторилось утром на следующий день — мама вызвала скорую. Когда врачи приехали и узнали, что у него был инфаркт, они попросили старую кардиограмму, сделали новую и сказали, что всё в пределах нормы. На хрипы при дыхании они ответили, что при воспалении это нормально, тем более у него больное сердце: «Так бывает, ничего страшного». Папа попросил врачей его госпитализировать, но они ответили, что на это нет основания. «Сейчас мы вас отвезём куда-нибудь в Подмосковье в инфекционную. Оно вам надо? Лучше дома лечитесь».

Через полтора часа папа решил принять душ, но не смог — чуть не потерял сознание. Давление — 91/63, пульс — 51, сахар поднялся до 14,5. И температура — 37,7. Мама попыталась вызвать ещё одну скорую.

— У вас уже была скорая 1,5 часа назад, что вы хотите?
— Ему вновь плохо.
— Он упал в обморок, он без чувств?
— Нет, я его поймала, и он снова тяжело дышит.
— Скорую я вам не пришлю, ждите звонка врача.

Врач позвонила через час: «Ну в чем дело, у вас же уже была сегодня скорая? Он сейчас без сознания? Нет, дремлет? Ну раз дремлет, значит, всё нормально. А то, что сахар 14,5, — это ничего страшного, у него же сахарный диабет! Вот когда будет 40, тогда и звоните».

В течение дня одышка у папы только усиливалась. Была спутанность сознания. Мама продолжала ухаживать за ним, стараясь сбить температуру и облегчить боль. На следующий день мама звонила по всем телефонам в надежде вызвать кардиолога. Ей перезвонили и предложили терапевта, но она настояла на кардиологе. Кардиологи не проводят приём на дому, поэтому ей предложили приехать через два часа в поликлинику. Мама решила привезти папу, но к моменту выезда из дома он перестал реагировать на вопросы и начал громко стонать. Маму он не узнавал и обращался к ней на вы. Она вновь вызвала скорую.

К приезду врача у папы появились признаки гипоксии — фиолетовый нос и «белый треугольник» вокруг рта. К счастью, на этот раз приехал профессионал. Он сразу же посадил папу с легким наклоном вперёд, побежал за кислородом и пульсоксиметром, послушал легкие папы, сделал кардиограмму, сравнил со вчерашней и старой, обругал предыдущую бригаду скорой и сказал, что сердце тут ни при чем. Что у папы уже никакой не КТ1, у него кислородное голодание, и нужно срочно госпитализировать.

Пока папа был в кислородной маске, он сделал ему несколько уколов гормонов. Ему стало легче, кожа стала розовой, и у него сфокусировался взгляд. Папа пришел в себя и начал общаться с мамой и врачом. «Присядь, успокойся, всё хорошо, — сказал он маме. — Доктор, что со мной? Вы меня заберёте?» Доктор ответил, что обязательно заберёт, нужно только понять, куда и с каким диагнозом. Он пообещал маме позаботиться о нём.

В итоге папу отвезли в госпиталь в центр Москвы, где сразу же положили на ИВЛ с медикаментозной седацией. Позже я выяснил, что этот блок был для больных COVID-19. Сейчас это может звучать глупо, но тогда я всё еще не мог поверить в то, что у папы и мамы ковид. Ведь им сделали анализ и сказали, что у них просто «лёгкое воспаление». На следующий день я узнал от врача, что у папы КТ4 (более 75% поражения легких) и плохой прогноз. Про ковид информации не было. «Лучше займись мамой», — сказал мне врач.

Там папа пролежал 11 дней, не приходя в себя. За это время я успел отвезти маму на КТ, после чего её увезли в больницу, а затем отпустили, потому что тех таблеток, которые ей были нужны, у них не было, а у мамы дома были. Позже ей подтвердили, что мазок дал положительный результат на ковид, а папин — отрицательный.

Папа умер в понедельник, 11 мая. В справке о причинах смерти в пункте «а» стоит «застойная сердечная недостаточность», а в пункте «б» «аневризма сердца». Пункты «в» и «г» остались пустыми. Ковид указан в графе «Прочие важные состояния, способствовавшие смерти, но не связанные с болезнью или патологическим состоянием, приведшим к ней».

Я читал статью на Meduza о манипуляции со статистикой, я не знаю, всё ли так, как в этой статье, но я не согласен с такой справкой о смерти моего папы. Да, у него был инфаркт несколько лет назад, да, у него была почечная недостаточность и сахарный диабет, но если бы не ковид, он был бы жив.

Если бы мы знали реальные цифры о заболеваниях и смертях, если бы мы больше понимали о вирусе, если бы нам чаще говорили, что простой пневмонии сейчас не может быть и надо трубить тревогу, не бояться ехать в инфекционную, потому что потом может быть поздно, это бы помогло нам принять решение о госпитализации. Это бы помогло отцу решиться на госпитализацию раньше.

Я заплатил, чтобы работники морга одели папу и дали положить в гроб цветы, потому что больных ковидом не одевают, а хоронят в пакетах и закрытых гробах, не давая родственникам проводить в последний путь, как в обычное время. Я не буду называть сумму, потому что очень благодарен работникам морга за их понимание и сочувствие. Я очень переживал, что мне везде не дадут сделать так, как просил папа и задумывала мама. Но на протяжении всего дня от морга до крематория всё прошло без проблем, а люди проявили сочувствие и понимание. За это им огромная благодарность.

После курса азитромицина мама перешла на лефлобакт и инфлюцеин. Ей уже намного лучше, повторный тест на ковид дал отрицательный результат.

Я знаю, что такие тексты в фейсбуке не читают до конца, но я надеюсь, что тем, кто дочитал мою историю, она в итоге не пригодится. Берегите себя и действуйте при первых симптомах, потому что потом может быть уже поздно. Покойся с миром, папа. Светлая тебе память.